В тисках канцерофобии или боязнь перед онкологическими заболеваниями

Началось это, когда Лене позвонила подруга. Она, захлебываясь в слезах, кричала в трубку, что у нее рак. Рак груди. Да, уже 4 стадия. Она ничего не знала, совсем ничего и ничего не чувствовала. Все было хорошо. Последние несколько недель кашель. Но весна, сквозняки и все хотят уже по-весеннему одеться полегче, без головного убора. Думала бронхит, но решила сходить к врачу. А там метастазы в легких.

Через полгода подруга умерла. Лена лежала в полудреме в собственной кровати. Когда она открывала глаза, то видела проползающие по потолку пятнышки света от проходящих под окном машин. Лена думала. Наверное, когда умираешь, все эти блики на стенах кажутся красивыми признаками жизни других. Тех-кто-не-умирает.

Они едут ночью со своими мыслями и делами и не думают о том, что... А ты умираешь. Все что вокруг — последний раз. Ты видишь последний раз цветущую сирень у подъезда. Последняя черешня, последний первый желтый лист на клене напротив окна. Жить, отсчитывая дни, зная, что что-то черное внутри тебя растет и пожирает твою жизнь. День за днем. Когда этот отсчет начинается? Никто не знает. Может уже оно живет там, в глубине тела и отгрызает жизнь по кусочкам, делая все, что окружает, последним.

Лена села на край постели. Отблеск света с дороги высветил на будильнике большую стрелку, направленную на цифру 2. Надо что-то делать. Надо это остановить заранее. Она пошла в ванну и стала осматривать собственную грудь по смутно вспоминаемому плану, который был нарисован в стенгазете в женской консультации. Через несколько минут тщательного ощупывания Лена поняла, что ничего не понимает в том, что делает. Грудь была неоднородной — где-то мягче, где-то тверже. Как понять, что там? Может уже тоже слишком поздно?

Утром она отправилась к маммологу. Доктор выслушала спокойно ее сумбурный рассказ про подругу, про «а вдруг» и «лучше предупредить». Направила ее на маммографию и по результатам обследования сказала, что собственно на снимке ничего тревожного не видит. Так небольшая «мастопатийка». Назначила лечение, в основном успокоительное и витамины, велела показаться через какое-то время.

Лена вышла из больницы с облегчением. Ничего у нее нет. Даже было смешно, что ночью так испугалась. Вытащила листочек с названием препаратов, которые должна купить и вдруг... у нее появилась мысль, что доктор была с ней не откровенна. Что рак есть и уже запущенный, просто доктор не хотела ее расстраивать. Так, отписалась успокоительным-витаминами, чтобы Лена, умирая, не знала правды. Лена остановилась. Мысль казалась ей одновременно глупой и в то же время правдоподобной. Полетели мысли: «думать о раке — такая глупость» и «ну да, так оно и есть, у меня рак и доктор это скрывает».

Она вернулась домой и там тревожно расхаживала по квартире в течение всего дня с перерывами на кофе. Уговаривала себя, что все нормально, но где-то из глубины сознания поднимался липкий страх: «а вдруг не нормально». Временами она себя почти успокаивала и начинала заниматься обычными делами, а временами ее вновь сковывал ужас, от которого ее дыхание перехватывало.

Тревога пропитала всю ее жизнь, мысль крутились только вокруг рака. Каждое утро начиналось с того, что она с содроганием находила у себя какой-нибудь онкологический симптом. Да, она прекрасно знала, что это не рак, но что-то внутри нее отказывалось верить этому знанию. Она читала массу статей и рассказов больных о том, как болезнь была пропущена, и потом было уже слишком поздно.

Лена ходила по врачам, высиживала часовые очереди с ощущением стыда и ненависти к себе за то, что не может взять себя в руки. У нее ничего не находили. Лена сначала испытывала облегчение, но уже через несколько часов после ухода от врача в ее голову начинали заползать мысли: «а вдруг пропустили?», «а вдруг аппарат МРТ сделал срез так, что опухоль осталась в внутри этого среза?». И все начиналось сначала. Вся жизнь ее превратилась в подготовку к смерти от болезни, которой у нее не было.

 ***

Канцерофобия — бич нашего времени наряду с самим раком. Этим расстройством страдает в той или иной степени масса людей. Страх перед онкологическим заболеванием может начаться без всякой на то причины, просто потому, что человек чувствует себя нездоровым и у него ничего не находят из заболеваний, объясняющих его плохое самочувствие.

Канцерофобия может быть связана с семейной историей заболевания. У кого-то в семье были случаи рака молочной железы, у кого-то — злокачественной опухоли желудка. Да, не обязательно человек этим заболеет, но риск выше, чем у остальных. Эта мысль постоянно довлеет и заставляет больного вести диагностический поиск. Третий же вариант появления канцерофобии — это собственная история рака. Когда-то рак диагностировали, провели лечение, но человек все время живет с мыслью, о том, что не долечили, что-то оставили, где-то метастаз ускользнул.

Все люди по-разному реагируют, когда у них подозревают рак. Даже если подозревают только они сами. Одни с легкостью отгоняют у себя мысль, даже если она повторяется достаточно часто. Другие постоянно думают об онкологическом заболевании, но стесняются говорить об этом с окружающими. Они понимают, что мысли о раке мало обоснованы, но ничего с ними поделать не могут и постоянно обращаются за медицинскими обследованиями, чтобы утвердиться в том, что их страхи напрасны. Они тревожны, плаксивы, плохо спят ночами. Им жалко и себя, и детей, и родных, они постоянно представляют, как смерть вырвет их из привычного круга жизни. Третьи же уверены, что рак есть, просто врачи не могут его найти, а родственники не понимают их страданий. Потому они часто мрачны, недовольны, ворчливы. Иногда желают окружающим так же сильно заболеть и мучиться, чтобы они поняли, каково это — рак.

Как получается, что человек приобретает эту фобию? Нельзя сказать, что она возникает на пустом месте. Для того, чтобы расстройство возникло, человек должен иметь достаточно высокий уровень тревоги. К ней почти обязательно прилагается соматизированнная (скрытая) депрессия, для которой не характерно значительное снижения настроения, а все симптомы развиваются на уровне соматических проблем — различных дисфункций и неясных болевых ощущений — психалгий. Эти соматические знаки крайне трудно поддаются лечению традиционными средствами. Люди, испытывая разные неприятные ощущения в теле, злоупотребляют анальгетиками без значительных результатов, приобретают от них зависимость, но не решают проблему хронических болей. Именно последнее часто и приводит к тому, что у пациента складывается впечатление о некой неизлечимой болезни.

Также канцерофобию достаточно легко могут получить люди с хроническим болевым синдромом. Это последствия различных травм, дегенеративные и хронические заболевания. Сам синдром хронической боли изменяет личность человека, вызывает депрессивные расстройства.

Что с этим делать? Сразу скажу, что большинство людей с канцерофобией прекрасно понимает абсурдность своих страхов, но не может с ними справиться. Они охотно соглашаются на лечение, но нельзя сказать, что решение их проблемы — легкая задача. В одиночку или силой мысли с канцерофобией не справиться. Нужен врач.

Во-первых, нужно определить тяжесть и природу этих страхов. Во-вторых, нужно плотно разобраться с болевым синдромом, какой бы природы он ни был — боли ли это, связанные с депрессий или же боли в результате какого-то реального заболевания. А затем, в зависимости от полученных результатов, человек должен пройти медикаментозное лечение. Это значительно облегчит состояние, но для того чтобы симптомы не вернулись, требуется достаточно длительная и серьезная психотерапия.

***

Лена уже давно посещает психотерапевта, несмотря на то, что мысли о раке ее больше не мучают. Она понимает и принимает тот факт, что может заболеть онкологическим заболеванием. Как, впрочем, и все остальные люди. Однако она больше ориентирована на текущую жизнь, а не на вероятное будущее. Лена строит планы, ходит на работу и наслаждается тем, что дает ей каждый день. Другими словами живет, а не готовится к смерти.